Ох, братцы… Как же лечит душу тайга… Горная тайга… Встаёшь в 4 утра, средь кедра и пихтача, и пошёл… Вверх… Вверх… Вверх… К гольцам… На плато… Выше и выше… Чтобы подняться над тайгой, над горами, над туманом, над облаками… Выше двух с половиной тысяч… Воздух — необыкновенный, наваристый, тягучий, насыщенный, густой, хоть ножом режь… Ароматы влажных трав, цветов и кедра так интенсивны и ярки, что всегда думаю: «Эх как бы этот дух таёжный да в баночку насобирать, да детям своим в Новосибирск привезти, подышать, понюхать»… Крупнотравье и разноцветье, заросли маральего корня, бадана, огоньков, водосбора, горечавки, фиалки, пионов, валерианы, смородины, ерника из карликовой берёзки и ивы… А птицы, птицы, на всех языках… А ручьи, всюду горные родники, сочатся, журчат, поют… Ну как же хорошо, братцы, утром в горной тайге!… Мне бы ещё выше подняться, да дальше уйти, но впереди, передо мной растёт, набухает, ползёт по пятам, подминая под себя согру и скалы огромная туча с дождём и градом… Наползла, накрыла всё плато белым сметанным одеялом так, что и тропы не видать… Вниз… Вниз… Вниз… К людям и костру… Но я очень скоро вернусь, тайга…
